Революционная сага Анджея Сапковского

из френдленты
http://community.livejournal.com/chto_chitat/4938335.html

²Свет вечный⌡ (Lux perpetua), третий роман ²Саги о Рейневане⌡ Анджея Сапковского, наконец вышел на русском языке. Рецензенты уже отметили недостатки перевода (Евгений Вайсброт, который перевел предыдущие два тома, умер, не завершив работу над сагой), а также посетовали, что заключительная часть трилогии уступает первым двум. С этими замечаниями, видимо, следует согласиться, но вряд ли имеет смысл обсуждать одну часть ²Саги⌡ отдельно от двух других. Тем более что теперь у нас появляется возможность поговорить о трилогии в целом.

А сделать это надо обязательно, поскольку ²Сага о Рейневане⌡ . явление уникальное для современной восточноевропейской литературы. Это не просто исторический роман, наполненный с овременными политическими аллюзиями и украшенный элементами фэнтези (упражнения героев в черной магии и встречи с таинственными лесными существами перемежаются на страницах книг сидеологическими дискуссиями и достоверным описанием реальных сражений). Трилогия Сапковского . это Сага о Революции.

Само слово ²революция⌡, нетипичное для средневекового лексикона, появляется лишь на страницах второго тома, когда главным героем осознается смысл происходящего. Приключения Рейневана . молодого врача и начинающего чернокнижника, оборачиваются скитанием по полям сражений гуситских войн XV века. Гуситское движение, воссозданное на страницах трех романов очень конкретно и достоверно, превращается к концу второго тома в метафору революции вообще.


Гуситское движение и вправду было прообразом последующих европейских революций . со своими левыми и правыми, с массовыми народными выступлениями, вдохновленными христианско-коммунис тическими идеалами, со своим ²Термидором⌡ (битва при Липанах) и даже со своим бонапартом, гуситским королем Иржи из Подебрад. Повествование Сапковского, начинающееся в 1424 году в разгар революции, завершается 1434 годом, когда революционная партия Табора была разгромлена под Липанами.

Читатели, знающего Спаковского по волшебному миру фэнтези, были, вероятно, немало поражены, открыв ²Сагу⌡, полную достоверных деталей и подлинных исторических персонажей. Автор признавался, что первый том писал, не вылезая из библиотеки . отсюда тщательно прописанные детали вооружения и одежды, точное понимание сложной бюрократической субординации, характерной для средневековой духовной и светской власти. Но вместе с этим в текст (особенно во втором томе) прорываются термины и образы из совершенно другой эпохи . служба безопасности, отдел пропаганды и т.д. Эти слова, характеризующие, кстати, вполне реальные организации гуситской Чехии, внятно указывают нам на связь той, первой револ юции с последующими.

Это мир, где даже ведьмы на Лысой Горе спорят о политике, а болотное чудище, мамун Малевольт, оказывается анархистом: ²Я поддерживаю все революционные движения и вспышки. Ибо цель есть . ничто, движение же . всё. Необходимо сдвинуть с оснований глыбу старого мира. Вызвать хаос и замешательство! Анархия . мать порядка, курва её мать. Да рухнет старый порядок, да сгорит он до основания. А над пеплом останется сияющий бриллиант, заря извечной победы!⌡

Надо сказать, что болотный монстр Малевольт, скрывающийся среди людей под именем литовца Бразускаса и гордящийся университетским образованием, полученным в Италии . один из наиболее ярких и привлекательных персонажей романа. Как и некоторые другие ²нелюди⌡ Сапковского (лешие, водяные и прочие чудища), которые, как правило, оказываются гораздо симпатичнее людей, и уж точно менее опасны. О чем, кстати, в первом томе прямо заявляет польский рыцарь Завиша Черный после встречи с вежливым силе зским лешим, который представился ему как Ганс Майн Игель.

Мощная воронка исторического катаклизма затягивает всех героев, заставляя их участвовать в событиях, которых они не ждали и не хотели, требуя делать выбор и обрекая на испытания.

Сага о Рейневане начинается как плутовской роман, когда главный герой, уличенный в связи с женой рыцаря, плутает по Силезии, спасаясь от наказания за посягательство на честь этой достойной семьи. Как всегда бывает в подобных повестях, число недругов, жаждущих крови главного героя, постоянно увеличивается, и через какое-то время спасаться ему приходится уже не только от рыцарей, местных феодалов и разбойников, но и от инквизиции, обнаружившей магические книги в его спешно покинутом кабинете. Скитаясь от города к городу, Рейневан находит и своих друзей . монаха Шарлея, отбывавшего наказание за участие в политически х волнениях, странного гиганта Самсона, интеллектуала и гуманиста с внешностью придурка. Рядом с этой троицей время от времени возникают агитатор Тибальд Раабе и таинственный Урбан Горн, оказывающийся еще одним агентом Табора.

Первый том . ²Башня Шутов⌡ (Narrenturm) заканчивается, когда герои, вырвавшись из тюрьмы инквизиции, примыкают к гуситам. Башня шутов, Narrenturm . башня дураков, попросту дурка, психушка . не только является одновременно и тюрьмой инквизиции, и сумасшедшим домом, где всякий предпочитает считаться психом, а не инакомыслящим, но и оказывается символом, метафорой всего старого порядка . абсурдного, безумно-жестокого, но основательного и, как кажется, неколебимого. Однако башня рушится . не от неудачных заклинаний Рейневана, а от взрыва пороховой бочки, подложенной гуситскими диверсантами.

Вторжение политики превращает плутовской роман в революционную трагедию. Вместо того, чтобы спасаться в безопасной и все еще мирной Венгрии, куда все советовали ему бежать, герой примыкает к гуситам. Выбор героя совершенно сознателен и изначально трагичен: он присоединяется к революционерам уже после того, как у него на глазах гуситы сжигают силезский город, расправляясь со множеством случайно попавшихся им людей. Из пламени пожара Самсон выносит котенка: ²Вчера вечером я мечтал о спасении мира, . проговорил он очень мягко и тепло. . Сегодня утром . о спасении человечества. Ну что ж, приходится соизмерять силы с намерениями. И спасать то, что можно⌡.

Гуситы в трилогии Сапковского не только не идеализированы и далеко не всегда выглядят героями. Напротив, с первых же сцен они демонстрируют самые неприятные человеческие качества. Но Рейневан все равно идет с ними потому, что знает: они, несмотря ни на что, правы. Мысль о правоте революции . несмотря на ее жестокость, несмотря на тупость и ограниченность ее сторонников, несмотря на карьеризм и жадность многих ее участников и дикость восставшей толпы . эта мысл ь пронизывает всю трилогию и объясняет выбор главного героя. Описывая во втором и третьем томах, как интригует начальник тайной службы Табора Богумил Неплах, как жгут, не щадя мирных жителей, силезские деревни и города полевые войска таборитов, как расправляются крестьяне со священниками, многие из которых выглядят людьми вполне безвредными, вспоминая об еврейских погромах, устроенных пражской чернью, автор, казалось бы, подводит нас к мысли об осуждении революции, о том, что справедливости нельзя добиться насилием. Правда, католический лагерь, силы старого порядка выглядят ничем не лучше, а свои преступления революционеры оправдывают злодействами, совершаемыми во имя защиты старого режима. Но спасительный мещанский вывод о том, что ²все плохи⌡, ²все друг друга стоят⌡, отвергается и героем, и автором. Выбор все равно нужно сделать. Либо старый мир, либо новый. И выбор этот очевиден. Veritаs Vincet . написано на гуситских знаменах. Правда побеждает.

Слушая рассужд ения силезских беженцев о политике, торговка лошадьми Дзержка де Вирсинг констатирует: ²Год назад никто даже и подумать о чем-то подобном не решился бы, не то что сказать. Меняется мир, совершенно изменяется. Однако почему так получается, что изменение мира обязательно должно сопровождаться резней и пожарами? Всегда, словно Поппее в молоке, миру для того, чтобы обновиться, нужно купаться в крови?⌡

Революция ужасна, но именно она несет правду и свет. Она выражает социальную потребность общественных низов.

Агитатор Дроссельбарт погибает во время выступления перед силезскими крестьянами. Пока он доказывает им, будто чешская армия, которая жжет и громит все вокруг, пришла с ²мирной миссией⌡, демагогия не действует. Но затем агитатор переходит к рассказу о наступающих ²новых временах⌡. ²Лица крестьян, каменные во время .мирной миссии. неожиданно оживились. Новые Времена, в противоположность .миссии мирной. имели для деревенских жителей несколько интересных а спектов:

. В это время на земле не будет ни человеческой власти, ни принуждения, ни подданства, прекратятся барщина и подати. Исчезнут короли, князья, прелаты, а всякое притеснение бедного люда кончится. Крестьяне перестанут платить своим господам арендную плату и служить им, а запруды, и пруды, и луга, и леса будут принадлежать вам...

Наверняка крестьянам достались бы и рощи, и пущи, но литанию Дроссельбарта грубо прервал арбалетный болт, выпущенный из ближайшего леска⌡.

Коммунистические идеи таборитов XV века у Сапковского явственно перекликаются с современностью, точно так же как и рассуждения наиболее отвратительного из защитников старого порядка архиепископа Конрада о ²европейском выборе⌡ (в противовес славянской дикости). Впрочем, никакого особого уважения к славянской душе автор тоже не демонстрирует. Поляки в трилогии то и дело предстают пьяницами и подонками, чехи выглядят жадными и ограниченными.

Второй роман цикла . ²Божьи воины⌡ . на каждом шагу подтверждает вывод: люди оказываются совершенно не высоте принципов, за которые выступают. Коммунизм таборитов остается общим лозунгом, теоретическим принципом, не слишком влияющим на поступки ²божьих воинов⌡. Но порой эти же люди преображаются, когда им нужно сражаться и умирать за идею. Когда начальник тайной службы Табора отвратительный Богумил Неплах дал Рейневану отряд охранников, герой романа подумал, что его окружили всяким сбродом. Но в момент опасности эти нелепые и противные парни не убегают, а бросаются выполнять свой долг, погибая все как один.

Троица героев . верящий в коммунизм идеалист Рейневан, прагматик Шарлей и гуманист Самсон . на протяжении двух томов выходит целой и невредимой из множества передряг, но по мере развития событий самому главному испытанию подвергаются убеждения героев. Рейневан мечтает о коммуниз ме, а Шарлей надеется, накопив денег, уехать в Константинополь и пить вино на берегу Мраморного моря. Самсон сражается за своих друзей, стараясь ²спасти то, что можно спасти⌡. И погибает в третьем томе, выводя детей из горящего города. Загадка Самсона так и остается нераскрытой . он называет себя Странником, пришедшим из другого мира, маги видят за ним загадочный след. Чернокнижники пытаются заклинаниями вернуть его в другое пространство, но покинуть здешний мир ему удается единственным общедоступным способом . через смерть. Погибает и возлюбленная Рейневана . Ютта. Герой продолжает свой путь окруженный убийствами и пожарами, но еще более, чем физическое разрушение, ощущается разрушение нравственное. Революцию не смогли победить крестовые походы, даже жестокости и разрушения, совершаемые ²божьими воинами⌡, не могут подорвать убеждений главного героя. Но постепенно нарастает цинизм. И вот уже Тибальд Раабе не очень верит в то, что проповедует, оправдываясь тем, что зверства т ворят отдельные ²полевые командиры⌡, потерявшие правильное понимание революционной идеи. Вот уже Урбан Горн призывает Рейневана забыть про идеологию и руководствоваться прагматизмом. Мечты о коммунизме сменяются буржуазным расчетом . новое время, которое идет на смену феодальному порядку, это не время социальной справедливости, а господство капитала.

Одна из самых сильных сцен третьего тома, когда главный злодей трилогии ²черный рыцарь⌡ Стенолаз-Грелленорт решает нанести визит в контору компании Фуггеров. Он подозревает, что Фуггеры ведут тайные интриги с гуситами, скрывают информацию, но добиться не может ничего . ни напоминаниями о старых феодальных правилах, ни даже демонстрацией своей магической силы.

²Служащий даже не дрогнул. Даже глазом не моргнул.

. Огонь возмездия, . медленно сказал Стенолаз. . Огонь на крыше усадьбы. Огонь на складе товаров. Огонь костра. Огонь ада. Огонь черной магии. Самая могущественная сила, которая существует.< br />
Он убрал ладони, встряхнул пальцами. Огонь исчез. Бесследно. Даже без запаха. Не оставив нигде даже знака своего недавнего присутствия.

Служащий компании Фуггеров медленно потянулся к секретеру, что-то оттуда вытащил, когда он убрал руку, на крышке стола осталась золотая монета.

. Это florino d.oro, . медленно проговорил служащий компании Фуггеров. . Флорин, который еще называют гульденом. Диаметр около дюйма, вес около четверти лота, двадцать четыре карата чистого благородного металла, на аверсе флорентийская лилия, на реверсе святой Иоанн Креститель. Закройте глаза, господин Грелленорт, и представьте себе таких флоринов больше. Не сто, не тысячу и не сто тысяч. Тысячу тысяч. Millione, как говорят флорентийцы. Годовой оборот компании. Представьте себе это, милостивый сударь, постарайтесь увидеть это силой воображения, глазами души. И тогда вы увидите и познаете, что такое настоящее могущество. Истинную силу. Самую могущественную, которая сущ ествует, всемогущую и непобедимую. Мое почтение, господин Грелленорт. Вы знаете дорогу к выходу, не так ли?⌡

Нарастающий цинизм и прагматизм делают то, чего не смогли сделать мечи крестоносцев, интриги Рима и торговая блокада. В самом начале третьего тома выясняется, что многие революционные деятели по приказу Грелленорта отравлены зловещим ядом, который остается в организме годами и никак не действует, пока человек не поранится железом. Между тем революция умирает, разъедаемая изнутри ядом прагматической политики и коррупции.

Реневан теряет не только возлюбленную, но и веру в идеи. На протяжении второго тома ему неоднократно представлялся шанс с выгодой перейти на другую сторону, он мог спасти Ютту, пожертвовав своими взглядами, которые и без того пошатнулись под воздействием увиденных им ужасов.

Герой колеблется, мертвые соратники продолжают агитировать. Дроссельбарт из могилы напоминает Рейневану . революция требует жертв. Жизнь человека . камень, который нужно без колебаний положить на бруствер, чтобы укрепить защитный вал.

²Один из лемуров держит его зубами за локоть, грызет и жует. Дроссельбарт этого не замечает.

. Когда речь идет о благе дела, . кричит он, глядя на Рейневана, . единицы не в счет! Докажи, что ты готов жертвовать собой! Порой надо жертвовать тем, что любишь!

. Камень на бруствер! . воют лемуры. . Камень на бруствер!⌡

Это не сломало Рейневана. Сломал Горн, призвавший оставить наивные убеждения рядовым бойцам и понять, что ²серьезным людям⌡, занимающимся ²серьезной политикой⌡, надо жить по другим правилам.

Трилогия, начавшаяся как веселая плутовская повесть, становится все более мрачной. Исчезают из текста забавные литературные аллюзии и игра с цитатами. В третьем томе единственным таким местом оказывается вставная новелла о сэре Джоне Фастольфе, победителе в Битве Селедок, который пророчески заявляет, что о нем будут играть пьесы в теат ре, но не догадывается, что выведут его комедийно-трусливым Фальстафом. Исчезает из повествования и анархист мамун Малевольт, его безуспешно разыскивает главный герой в начале третьего тома. Малевольт готов был вместе с Тибальдом и Рейневаном агитировать за революцию, но не жечь деревни вместе с полевой армией. А их агитация закончилась именно сожженными деревнями.

И Рейневан уходит, потеряв и идеалы, и возлюбленную. Он собирается удалиться в монастырь. Вместо этого попадает в польскую тюрьму, но, выкупленный друзьями, принимает последнее решение. Вернуться, чтобы принять вместе с таборитами последнюю битву. Потому что ²наконец до меня дошло, наконец я понял. Я понял, что это вопрос выбора. Или свет, или тьма. В тюрьме у меня выбора не было, а сейчас есть. Мой выбор . это свет, lux perpetua. Я еду в Чехию. Ибо думаю, что там еще не все потеряно. А если даже и так, то нельзя это отдать без борьбы⌡.

Сапковский сохраняет жизнь своего героя под Липанами. Ре йневан соединяется с нелюбимой, но влюбленной в него девушкой. Шарлей уходит в Константинополь. Хотя до Константинополя он, скорее всего, не добрался . на последних страницах мы обнаруживаем его все еще где-то в Центральной Европе, излагающим проезжим историю Рейневана (именно он оказался тем загадочным рассказчиком, от имени которого начинается трилогия). Константинополь Шарлея, видимо . такая же мечта, утопия, как и коммунизм Рейневана. Мы не знаем, что случилось с Тибальдом Раабе . скорее всего, он исчез где-то без следа, скрывшись на одному ему известных конспиративных квартирах. А Горна, умеющего договориться даже с инквизицией, легко можем представить себе через десять лет на службе у гуситского ²бонапарта⌡, такого же постреволюционного прагматика Иржи из Подебрад.

Единственным настоящим ²счастливым концом⌡ завершается лишь совершенно побочная для сюжета история Офки фон Барут и рыцаря Парсифаля фон Рахенау. Любовь этой банальной парочки . своего рода иронич еская параллель испытаниям Рейневана и Ютты, только они, в отличие от главных героев, являются всего лишь симпатичными конформистами. Единственным актом сопротивления, на который хватает Офки, оказывается поход к ведьмам за магическим зельем (с их помощью она надеется сохранить любимого). Они делают все так, как требует общество: Парсифаль с крестоносцами едет воевать против гуситов, по приказу отца вступает не в тот отряд, куда хочет, попав в отряд инквизиции, безо всяких вопросов выполняет указания гусита Урбана Горна, да и в этом деле не совершает ничего героического, а только сторожит коней, пока Горн, сговорившись с Инквизитором, штурмует замок чернокнижника Грелленорта.

Конформизм вознаграждается, а восстание оборачивается трагедией. Но почему нам настолько симпатичнее бунтовщики и монстры?

Сапковский написал сагу о революции так, как ее мог и должен был написать человек начала XXI века, переживший в Восточной Европе крах не только коммунистически х режимов, но, что гораздо серьезнее, коммунистических идеалов. И несмотря ни на что сохранивший понимание, что именно с этими идеалами связана надежда.

Герои Табора, погибающие поле боя при Липанах, уходят в историю. Тут только начало исторического пути, на котором будет еще много героизма, преступлений, побед и поражений. Остается память и надежда. В лучах этого света воины Табора снова предстают перед нами вместе с героями французской и русской революций.

Это и есть тот самый свет, о котором напоминает нам заголовок финального тома.

Lux perpetua. Свет вечный.


Борис Кагарлицкий

Впервые опубликовано в интернет-журнале Рабкор.ру

Из френдленточки
Евгиний Лукин - Алая аура протопарторга